Ответственность за Таинство

Исповедь как итог периода от причастия к причастию. Почему так важно Таинство покаяния для тех, кто готовится принять участие в Евхаристии? Об этом говорит митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон.

Изменитесь!

Мы можем много говорить об этом с позиций эмпирического понимания, философского и практического, но никто не может знать сердце человека, как знает его Господь Иисус Христос. Есть люди, которые причащаются каждый день искренне и всегда готовы к принятию Святых Таин. И мы не знаем меры достоинства тех,  кто причащается, на наш священнический взгляд, недостойно. Мы должны доносить до сознания верующего народа одно понятие – ответственность за участие в Святой Евхаристии: либо это, как и сказано в молитвах, «смерть и погибель», либо это спасение. А условие оценки – сама человеческая жизнь и те правила, как канонические, так и богословские и нравственные, которые Церковь преподает в молитвословиях и в историко-житийном материале.

Скажу, исходя из опыта  своей семьи и тех верующих, с которыми я воспитывался и которые уже ушли в мир иной: из чисто человеческих, психологических соображений  недопустимо причащаться без исповеди.  Когда  звучит: «Они ж одно и то же говорят на исповеди», это все равно, что сказать: «Одно и то же бьют в барабаны». Но барабанный бой звучит, когда маршируют, когда наступают или дают сигнал об отступлении, и когда погибают, тоже бьют в барабаны.

В одобренном Архиерейским Совещанием документе «Об участии верных в Евхаристии» отмечается, что «в отдельных случаях в соответствии с практикой, сложившейся во многих приходах, духовник может благословить мирянина приобщиться Тела и Крови Христовых несколько раз в течение одной недели (например, на Страстной и Светлой седмицах) без предварительной исповеди перед каждым причащением».

В то же время мы с вами должны понимать, что есть наживаемые нами рефлексы – как приводящие ко греху, так и те, которые подталкивают нас к святости. И вот исповедь – это уже рефлекс, который ведет нас по пути восхождения и ответственности перед своей совестью. И отказывать в эти святые дни людям в исповеди, приучая их причащаться без исповедания грехов – это большая ответственность, которую берут на себя пастыри, и, конечно, они будут давать ответ за это в Судный день у Великого Священника.

Доводилось слышать рассказы представителей старшего поколения, которые вышли из Катакомбной Церкви – она прекратила существовать только после Великой  Отечественной войны. Осталась в малом таком состоянии, может быть, и сейчас в горах еще люди такие есть, но это уже совсем другое, там могут быть и разбойники духовные. Так вот, эти люди рассказывали, что когда они приобщались Святым Таинам, очень высоко ставилась личная ответственность перед Богом и совестью: исповеди свои они писали на листочках, поскольку священник жил, например, в Риге, а причастие привозили куда-нибудь на Кавказ, порой даже в пенициллиновых бутылочках.  Это была вынужденная практика, и как только прекратились наиболее тяжелые гонения, разумные пастыри и паства сразу отвергли ее.

А еще нужно помнить, что над землей прозвучало слово «Покайтесь!» (см. Мф. 4. 17). И ветхозаветный человек знал о покаянии, но, видимо не в той мере, как раскрывает нам Спаситель Мира Господь наш Иисус Христос. «Метанойа» – «Изменитесь!» Как  изменяться? Раве изменится в одну секунду блудник, курящий человек, матерящийся и прочее? Нет. Эта метаморфоза  совершается годами. А исповедь – как начало его покаяния, как  итог какого-то периода от причастия к причастию. Не может быть двойного стандарта. Документ учитывает этот момент. И все же в кулуарах, когда архиереи общались, они приходили к выводу, что и в Светлые дни Пасхи нельзя вовсе отказываться от исповеди. Вот люди верующие приходят и стоят возле аналоя, а пастырь находится в алтаре, и порой бывает, что выходит он и говорит: «Что вы тут стоите? Пасха!  Идите причащайтесь!» Так быть не должно.

Кто-то ссылается на практику, принятую в греческой традиции. Я редко сейчас бываю у греков, а вот в Иерусалим Господь меня привел, наконец, съездить, и я видел, как там гречанки-монахини, мужчины и женщины ждут исповеди. Неправда, что они ордой идут причащаться. Нет, они подходят под епитрахиль, они ждут батюшку, чтобы исповедаться, а если не получается по небрежению или какой-либо иной причине, люди скорбят. Это вселенская практика и необходимая дисциплина.

Исключения, подтверждающие правило

Исходя из своей практики, я бы советовал не дерзать без исповеди допускать к Чаше, кроме смертного случая.  Или бывает так: беременная женщина в храм приходит, и начинаются роды – вот в таких очень редких случаях надо причащать. Ведь сказано, что даже отлученный за грехи причащается перед смертью.

Да, мы читали, как один из Оптиских старцев прозрел духом и сказал человеку: «Иди причащайся!» – «Да я вот мясо ел!» – «Иди, Господь зовет!»  Бывает и такое.  Но применять это повсеместно и ежедневно ни в коем случае нельзя, чтоб не впасть в младостарчество.

Дети

Еще один практический вопрос – причащение детей. Я не богослов, поэтому поделюсь своими наблюдениями из практики.  Глубоко верующие православные люди приходили к пониманию, что деток надо причащать ежевоскресно, а если есть возможность, то в среду и пятницу. Некоторые  даже за них правило выполняли, хотя нет причины читать правило за маленьких детей. Однако это подсказывалось им чувством сакраментального единения людей через величайшее Таинство, через Причастие трапезе Господней. Ведь сказано: «Елицы во Христа крестистеся».

Но Причастие ими также как «суперлекарство» для младенца. Глубокая вера, особенно простого русского народа, что Святое Причастие врачует, сохраняет, спасает от каких-то детских потрясений, болезней, для нас, кто чуть поучился, три буквы умеет различать по-гречески и думает, что он уже богослов, кажется наивной, но преподобный Серафим Саровский как-то по-другому это всё оценивал. В пастырской практике нужно учитывать и эту родительскую боль…

Молоко и твердая пища

Отдельный вопрос – как готовиться к Причастию в сельской местности, в дальних деревнях, где нет своего храма.

В отношении дисциплины должен быть путь по восходящей: когда надо – молоко, когда надо – и твердая пища, по слову Иоанна Лествичника. Но не с Причастием – этому учить надо. Когда-то прабабка моя, Царство ей Небесное, рассказывала, что крестьяне причащались без всякого правила – они его не знали, не могли читать и писать и даже не ведали, что следует 500 молитв Иисусовых прочесть, или «Господи, помилуй», или «Богородице, Дево…». Тем не менее, они подходили к Таинству натощак и постились перед этим по семь дней, а то и больше – какая уж воля священника. Сейчас мы снизошли к тому, что трех дней евхаристического поста достаточно, и, думаю, это оправданно, кроме особых случаев. Православная Церковь – это мать кормящая и любящая, но и мать строгая.

Дисциплина и Таинство

Принятый документ не нарушает канонов и не противоречит нашей истории – он приводит в порядок имеющиеся практики. Нужна дисциплина подготовки к Таинству.

Многие ходят на фитнес, особенно молодежь, многие занимаются спортом, ухаживают за собой: красят брови, делают прически, для этого порой часами надо сидеть под колпаком. А сколько надо времени, чтобы канон почитать?

Эти молитвы не спасают – они нас дисциплинируют, и потом начинается то, что у каждого в душе, а это знает только Бог. Ты не просто выполнил правило, все прочитал и пошел лег спать – что-то остается такое, что утром дает тебе оценку и чувство, с каким ты будешь участвовать в великом Таинстве.

В основе публикации – 
выступление митрополита Пантелеимона 
на прошедшей 5 мая в Красноярске конференции 
с участием духовенства и мирян Сибирского федерального округа