Преемство традиции пастырского служения в русском богословии cинодальной эпохи

Доклад старшего преподавателя Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета иерея Алексия Черного на конференции «Пастырство в современном мире: опыт, практика, перспективы». Заседание, которое возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий, прошло 16 мая в Санкт-Петербурге при участии комиссии Межсоборного присутствия по церковному управлению, пастырству и организации церковной жизни.

Современную религиозную ситуацию нередко представляют как кризис религиозного лидерства. В той или иной степени во всем христианском мире власть христианского священника была переосмыслена под воздействием современных тенденций. Условия и характер пастырского воздействия на человека приобретают новые черты и требуют изучения. Это особенно актуально в свете проблем подготовки современных православных пастырей. В связи с этим представляется важным обратиться, прежде всего, к наследию Святых Отцов Русской Церкви, писавших о священническом служении.

Свт. Димитрий Ростовский (1651–1709) стал первым святым, канонизированным к общерусскому почитанию в Синодальныйпериод1. В эпоху, свидетелем завершения которой он стал, Церковь по отношению к государству в целом пользовалась относительной свободой управления, материальным обеспечением, была крупным землевладельцем и оказывала значительное влияние на государственную и общественную жизнь. В отсутствие строго регламентированной приходской системы прихожане были свободны в выборе духовника, что, по мнению Смирнова, обуславливало ключевую роль «покаяльной семьи», отношения внутри которой простирались далеко за пределы границ прихода2 и не предусматривали вмешательства ни церковной, нисветской власти3. По аналогии с обыкновенной семьей, «покаяльная семья» подразумевала безусловное послушание главе и близкий к родственным характер отношений4. Почтение к духовнику должно было превосходить почтение к родному отцу, атот, кто не слушает своего духовного отца, объявлялся даже «чуждым самого христианства»5.

Между тем, нельзя не отметить, что как интеллектуальный и нравственный уровень духовенства был весьма далек от идеала и требовал исправления «многих нестроений и великой в делах его скудости»6. Школ было крайне недостаточно, подготовкакандидатов была минимальной и почти целиком концентрировалась вокруг самого процесса рукоположения. С другой стороны, в результате реформ патриарха Никона и последующей борьбы со старообрядческим расколом духовенство во многом утратило свой авторитет. Как писал Знаменский, «среди крайне-обрядового характера нашей старинной религиозности, оно развивало в себе исключительно одно обрядовое значение класса требоисполнителей, а свое духовное, собственно пастырское, нравственно-просветительское значение сознавало весьма слабо и редко, и потому легко привыкло смотреть на свое служение как на ремесло, источник содержания, доходную статью»7. Все это во многом приводило к утрате священниками уважения паствы8.

Димитрий Ростовский не оставил трудов, в которых бы систематически излагалось учение о священстве. Однако образ православного священника, каким он виделся святителю, можно выявить по совокупности его текстов. Так в «Келейномлетописце», в котором свт. Димитрий пытается представить единство священной истории, он напрямую утверждает: «всеветхозаветное было прообразованием новоблагодатного; и ветхозаветное священство было прообразом нашего священства»9. Исходя из этого, он переносит требования, предъявляемые к ветхозаветным священникам, на священников христианских10. Здесь очевидным образом доминирует тезис о том, что «прежде всего пастырю подобает быть разумным и учительным»11. Димитрий Ростовский утверждает, что на первом месте в числе дарований Святого Духа, которыми обладает священство, стоят «духовная премудрость и смысл»12.

Однако, можно сказать, что Димитрий Ростовский был первым в России архиереем, обратившимся в посланиях к приходскому духовенству по такому деликатному вопросу, как общение с прихожанами в рамках исповеди. В представлении свт. Димитрияне всякий исповедующий священник является духовником. Также и не каждый христианин, регулярно участвующий в Таинстве Исповеди, по определению имеет духовника. В частности, это следует из его поучения «Память духовному отцу как управить ставленника»13, в котором в качестве первого вопроса к кандидату на рукоположение назван вопрос о том, имеет ли ставленникдуховного отца14? Также в «Поучении к иереям» Димитрий Ростовский призывает священника: «не тщеславиться тем, что для кого-либо ты являешься духовным отцом и что такие-то твои духовные дети (…). Довольно с тебя того, что все приходящие в твою церковь люди знают тебя своим духовником»15. Здесь святитель предостерегает духовника от «господственной власти»над духовными детьми. Он подчеркивает, что во время исповеди священник «заступает место Самого Христа»16, но «если идана от Бога иерею власть вязать и разрешать грехи, то эта власть действует только в то самое время, в которое совершаетсяТаинство Исповеди и покаяния, а после исповедания грехов духовник не должен вспоминать исповеданного, как и властигосподственной над духовными детьми иметь не подобает»17. Призыв святителя «не иметь господственной власти над духовными детьми» направлен против недобросовестных пастырей. Однако, контекст, в котором были написаны эти слова, атакже положительный «посыл» «Поучения к иереям» отражает гораздо более сложные процессы. В эпоху свт. Димитрия наблюдается тяжелый кризис института духовничества. После Смуты, нанесшей серьезнейший удар по традиционному укладу жизни, одни вообще отказывались избирать себе духовных отцов и ходить на исповедь, другие отказывались повиноваться духовникам18. Однако самым сильным испытанием для института духовничества стал Раскол, когда распространениеавтономных и неподконтрольных церковным властям «покаяльных семей» с непререкаемым авторитетом лидера оказалосьодной из причин расцвета раскольнических сект19. Священноначалие не обладало никакими инструментами влияния на такиеобщины. Поэтому, в частности, Большой Московский собор 1667 г. стремился взять институт духовничества под контроль.

В свою очередь, старообрядцы стремились, напротив, возродить былую роль духовного отца. «Духовническое кредо» протопопа Аввакума было следующим: «Не имать власти таковыя над вами и патриарх, якоже аз о Христе, кровию своей помазую душа ваша и слезами омываю»20. При этом, к примеру, грех духовного чада воспринимался Аввакумом именно какакт непослушания духовнику, а возражение духовного чада, диакона Федора, в вероисповедных вопросах вызывало у Аввакуматакое возмущение, что протопоп не останавливался перед подлогом и клеветой, чтобы дискредитировать ослушника21. Такаяориентация на харизматическое лидерство неизбежно вела к обособлению, дроблению на группы, атмосфера в которыхцеликом зависела от взглядов и качеств духовных лидеров.

Свт. Димитрий, который активно полемизировал с раскольниками, настаивал на том, что далеко не каждый священник может претендовать на роль духовного отца. У него акцент переносится с личности духовника на таинство Исповеди, в котором, вне зависимости от того, какой священник его совершает, действует Святой Дух (хотя свт. Димитрий ни в коем случае не был склонен к пониманию Исповеди как чисто формальному акту).

Свт. Тихон Задонский (1724–1783) стал епископом в 1762 г., в год восшествия на российский престол императрицыЕкатерины II Великой, когда во многом уже складываются отношения, которые подразумевает духовный Регламент. Свт. Тихонучится и действует как архиерей в новых условиях господства идеи бюрократического регулирования, «регламентации» всехсторон жизни общества, которая не была чужда и ему самому. Служению священника святитель посвятил целый ряд поучений и посланий. Непосредственно к духовенству (в первую очередь, к священнослужителям, которые не смогли своевременно получить духовное образование) обращено несколько его работ, получивших впоследствии известность как «Должность священническая»22. К ним относится, прежде всего, раздел «О семи святых Таинствах», написанный в форме вопросов и ответов в 1763 г. вскоре после его вступления на Воронежскую кафедру. В этом тексте священник определяется как, прежде всего, «строитель Таинств Божиих»23, которому «чрез архиерейское рукоположение дается от Бога особенная власть служить и совершать по чину Божественные Таинства»24. Далее следует достаточно схематичное изложение чинопоследованияХиротонии25, а также перечисление основных канонических, преимущественно, формальных требований к ставленнику26.

В «Прибавлении к Должности священнической», содержащем рекомендации по совершению таинства Покаяния характер изложения резко меняется: речь идет о том, как общаться с исповедующимися. В самом начале мы читаем: «вначале со всякой кротостью, тихостью, как врачу душевному, увещевать, чтобы он все грехи объявил, какие после исповеди прежде бывшейсодеял»27. Подчеркивается, что священник – лишь свидетель покаяния, грешный человек, подобный всем приходящим к нему: «Богу ты, чадо, исповедуешься… а я служитель Его недостойный и свидетель твоего покаяния… тебе подобострастен, такой же человек, как и ты»28. Для различных случаев на Исповеди святителем Тихоном предлагаются подробнейшие образцы, как уговаривать и увещевать, в каких случаях и каким образом проявлять строгость или мягкость29. Также совершенно неформальный характер имеет «Окружное послание воронежскому духовенству»30, написанное в 1765 г. уже по личной инициативе святителя для искоренения определенных пороков подчиненных ему клириков, а также для научения тому, как готовиться к служению Литургии и совершать пастырское служение. Здесь свт. Тихон относит непосредственно к священнослужителям слова Спасителя «Вы – свет миру, вы – соль земли» (…), осмысляя их как тех, «с которых все должны брать пример всяких добродетелей»31.

Свт. Филарет Московский (1783–1867), в отличие от своих предшественников-святителей, не оставил собственно пастырских посланий и обращений к духовенству. Между тем, не вызывает сомнений, что данная тема всерьез его интересовала. Однако у читателя его работ легко может создаться впечатление о святителе как, преимущественно, о церковном администраторе. Такую оценку мы находим и у его современников. Так в конце XIX – нач. XX вв. имело хождение особое выражение: «филаретовское духовенство», под которым подразумевались представители духовного сословия, крайне формально относящиеся к своему служению, которых никак нельзя было назвать «пастырями».

В речах и проповедях святителя Филарета в качестве важной задачи выявляется обоснование иерархической структуры Церкви, и, в первую очередь – пастырской власти епископа. Для этого святитель подчеркивает роль Христа как Пастыреначальника, истинного Пастыря, Архиерея, Священника и «Образа всех духовных пастырей»32 (только в сборнике «Слова и речи» об этомидет речь 31 раз). Воспринимая благодать от Пастыреначальника, епископ «низводит» ее на пресвитеров33. Филарет настаивает на том, что благодать священства «заимствуется» от благодати архиерейства и без последней не может существовать34. В свою очередь, священник, восприняв благодать от архиерея, сам становится «раздаятелем» благодати, если пребудет в послушании у священноначалия35. Отсюда, по мнению свт. Филарета, священник, действующий вне связи с епископом, представляет собой «только отломок иерархии, а не целую церковь»36. Он – священник, «изменивший Церкви и отпавший от законной власти»37.

В таких – конечно, весьма специфических – источниках как «Мнения и отзывы» митр. Филарет предстает нам как церковный администратор, для которого важно наладить «систему», наладить церковную жизнь, чтобы никто не оставался «без церкви, без священника, без правильного отношения к духовному начальству»38. В бытность свт. Филарета московским митрополитом «ощутительный недостаток в достойных сельских духовных пастырях» констатируется даже лично императором39, в связи с чем святитель неоднократно высказывается по поводу средств улучшения сельского духовенства. В его мнениях и отзывах доминируют рассуждения о финансовом обеспечении малоимущих семей священников40, бедных и заштатных священников41, оптимизация работы епархиальных судов, и т.п. Его беспокоит, прежде всего, налаживание подготовки клириков и упорядочивание приходской жизни.

Власть над духовными детьми, которая по своему характеру могла бы быть охарактеризована как «господственная», описывается митр. Филаретом только в среде раскольников. Более того, он не предписывает мирянам искать духовного руководства со стороны священника, считая последнее естественным только для монашествующих. Однако и миряне также могут подчинить свою волю духовному руководителю, если только внутренне чувствуют особую нужду42. В целом же прихожане должны мыслить самостоятельно43.

Собственно о пастырском попечении святитель упоминает относительно редко. Однако эта тема также очень его волновала, что видно, в частности, из проповеди в день памяти святителя Алексия, в которой он сетует о стремлении некоторых пастырей избежать своей важнейшей обязанности – попечения о душах: «Некоторые из нас, к сожалению, не имеют, и, к осуждению своему, не стараются иметь даже обыкновенного познания о внутреннем состоянии овец, им вверенных. По слабому понятию о своем звании, некоторые почти все дело пастыря ограничивают свирянием на свирели, предками настроенной; другие превозносят искусство гласа и слова; иные полагаются на крепость жезла: или, сказать без притчи, одни думают, что все дело священника состоит в священнослужении по древнему чиноположению; другие выше всего поставляют искусственную проповедь; иные надеются спасти духовное стадо свое одною властию вязать и решить, как бы ни была она употребляема (…). Все сие требует мудрых рук и рассудительнаго употребления, и не то или другое по случаю, но все совокупно и в порядке приводит ко спасению»44.

Пресвитер, с его точки зрения, даже если он действует как государственный «чиновник», всегда остается пастырем и должен действовать, исходя из пастырских задач. В частности, устанавливая правила участия священника в сопровождении осужденного на казнь, он настаивает на пастырском, глубоко личном взаимодействии священника с преступником, в противовес всякой зрелищности45. Именно по поводу окормления заключенных свт. Филарет оставил подробные пастырские рекомендации, в которых он предстает именно как пастырь, а не как церковный администратор46.

Также, говоря о взаимодействии священников с гражданским начальством, митр. Филарет подчеркивает, что священник не имеет права забывать о своих пастырских обязанностях и поступаться ими в угоду обязанностям административным. Например, давая присягу верности православному государю, каждый священник, с его точки зрения, должен призывать к подобной верности и своих прихожан, должен учить послушанию всякому законному начальству и предупреждать общественные недовольства. Так, в связи с подготовкой освобождения крестьян он замечает, что священники могут лишь в некоторых случаях «оказывать некоторое споспешествование»47 проведению государственных реформ. В глазах митр. Филарета духовенство оказывается уже не просто государственным чиновничеством. Оно может действовать только «в свойственном ему характере»48, и не должно «вмешиваться в деятельность гражданскую»49. В целях обеспечения общественного спокойствия во взаимодействие с гражданской властью вступает епископ, священник же в данном случае остается в границах пастырских задач. Эта ситуация выходит за рамки картины, описанной Духовным Регламентом50.

Заключение. Таким образом, перед священником свт. Димитрия стоит дилемма осуществлять власть «духовную» или «господственную». Святитель призывает священников своей епархии к нормализации приходской жизни, лишь иногда заговаривая об осмыслении реальных практик. Он рассматривает ситуацию отношения священника с прихожанином и пытается предупредить бинарное понимание социального пространства – власти и подвластных – и ассоциирования себя с первым. Для священника свт. Тихона, с одной стороны, задачей является не просто нормализовать приходскую жизнь, но сохранить должный уровень общения, взаимопонимание в вопросах Таинств. Воздействуя на священников своей епархии, свт. Тихон разрабатывает ментальные практики: почти все его поучения – о том, что священник должен думать и как должен увещевать, уговаривать прихожан. По сравнению с текстами предыдущей эпохи, это попытка более тонкого и деликатного регулирования, в более сложном социальном пространстве. Пространство духовной власти, в которое он заключен, требует более тонкого управления, которое выражается в попытке регулировать чувства и мысли прихожан. Наконец, у святителя Филарета мы находим как бы 3 уровня суждений: богословский, административный и пастырский. На богословском уровне святитель стремится подчеркнуть значение апостольского преемства как передачи благодати и полноту власти епископа, на административном – обеспечить интеллектуальную и нравственную подготовку священнослужителей, послушание духовному начальству и стабильное функционирование приходской системы. В соответствии с требованиями эпохи доминирующим оказался именно административный уровень суждений. Святитель Филарет, которому выпало на долю организовать «систему», остался в обыденном сознании как тот, кто в ответе за качество «филаретовского» духовенства, многие представители которого довольствовались формальным исполнением своих обязанностей, за что подвергались критике городскими священниками нового типа, возникшего в конце XIX – нач. XX вв51. Однако анализ текстов святителя (особенно позднего периода) ярко демонстрирует, что на пастырском уровне митр. Филарет, отрицая духовную власть священника и даже необходимость духовного руководства, настаивает на пастырском характере всех сторон деятельности священника, который не должен заслоняться никакими организационными или административными задачами. В этом смысле для «филаретовского» священника на первом месте стоит не буквальное следование инструкциям начальства, а поддержание контакта со своей паствой.

Важно обратить внимание на то, что все три рассмотренные нами святителя, будучи по своему положению администраторами, оставили пастырские наставления для священников своих епархий. Очевидно, в период становления духовно-учебной системы они тем самым стремились компенсировать то, чему не учили в семинариях. Пастырские задачи, составляющие основу служения приходского священника, и сегодня довольно трудно вписываются в программу учебных дисциплин и практик духовной школы, что неизбежно осложняет служение молодого священника. Эта проблема требует пристального внимания каксо стороны архиереев, так и со стороны руководства духовных школ.

_____________

¹ Он был прославлен в лике святых в 1757 г., при императрице Елизавете (Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Русской Церкви // Богословский вестник. 1894. Т. 3 № 9. С. 336–337).

² Смирнов, С. 97–99.

³ Смирнов, С. 63.

⁴ Смирнов, 52–55.

⁵ Смирнов, 44.

⁶

⁷ Знаменский С. 8.

⁸ См., например, Рункевич С. Г. История Русской Церкви под управлением Св. Синода, т. I. Учреждение и первоначальное устройство Святейшаго Правительствующего Синода (1721–1725 гг.). СПб, 1900. С. 1–16.

⁹ …; См. также Слово в субботу четвертой недели великого «Поминайте наставники ваша» (Евр.13:7). «Поминай последняя твоя» (Сир.7:39) // С.

¹¹

¹²

¹³

¹⁴

¹⁵

¹⁶

¹⁷

¹⁸ Смирнов, С. 66-68.

¹⁹ Смирнов, 85.

²⁰ Послание Борису и «прочим рабам Бога вышнего» // Материалы для истории раскола за первое время его существования. Т. VII. М., 1894. C. 95, 97.

²¹²³⁴⁵⁶⁷⁸⁹⁰ Смирнов С.И. Указ. соч. С. 215.

²²

²³

²⁴

²⁵ «Чем совершается Священство?» «При возложении архиерейской руки с краем омофора на главу освящаемого молитвой или словами такими: «Божественная благодать, всегда немощная врачующи», — и прочее до конца» (С. …).

²⁶ Готовящийся к рукоположению должен быть: «правильного возраста» – не моложе 30 лет, не двоеженцем или женившимся на вдове, «не может быть рожденным от явного блуда», «не может быть оскверненным особенно мерзким грехом…», ставленнику «должно иметь изрядный разум, доброе устроение и благоразумие к строению Божественных Таинств» и «иметь целыми те члены тела, которые нужны для этого звания.

²⁷

²⁸

²⁹ «Когда при исповеди заметишь, что исповедующийся сокрушается сердцем и печалится о грехах, то это хорошо, Богу благодарение! А если не заметишь в нем того сожаления и сердечного сокрушения, то всячески старайся к тому его привести, чтобы сожалел, что Бога такого благого, такого милостивого, такого великого благодетеля грехами прогневал. Что можешь и примером сделать, показывая свою сердечную болезнь о том, что мы все Бога прогневляем, и речь умилительную употребить» (С. …).

³⁰

³¹ «Если всем христианам святой апостол повелевает прощать друг другу согрешения, тем более иереям, с которых все должны брать пример всяких добродетелей»; «Вы же, поставленные на подсвечнике светильники, на которых все взирают и пример с вас берут…, – по слову Христову».

³² Слова и речи, 20.

³³ В речи к одному из епископов святитель Филарет призывает его «всею силою веры и божественнаго желания предавать себя в смиренное орудие Духу Божию: и будешь низводить благодать, и будешь размножать живыя порождения Духа Божия и сосуды благодати» (Речь к преосвященному Иосифу, Епископу Дмитровскому, по рукоположении его, в кафедральной церкви Святителя Алексия / Слова и речи, 167).

³⁴ «…Заимственная благодать священства не может быть без преподаятельной благодати Архиерейства (…). Скажите чуждающимся Архиереев: если корень иссох, то как могут быть свежие ветви? Если (…) благодать Архиерейства истощилась: то как может продолжаться благодать священства, которое без Архиерейства есть то же, что ветвь без корня» (Слово по освящении храма Святителя Николая, что в Толмачах, 1834 / Слова и речи, 113).

³⁵ «Священник есть раздаятель благословения, по чину благодатнаго тайноводства (…). В Новом Завете, когда Господь повелел Апостолам, и преемникам их служения до скончания века, учить, крестить, вообще тайнодействовать, «во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф 28, 19), Он положил чрез сие в них силу Своего благословения, и дал им власть преподавать оное» (Слова и речи, 101).

³⁶ 5.2.814.

³⁷ 3,311.

³⁸ Слова и речи, 313.

³⁹ Всеподданнейшее представление митрополита Филарета, с приложением рукописи, озаглавленной: «о средствах против недостатка в достойных священниках». (1826 г., 23 ноября.) 177.

⁴⁰ 161

⁴¹ 162.

⁴² «Словесные овцы, – не как бессловесные, – могут сами различить безопасную пажить от опасной дебри; и потому, сами будут виновны, если сделаются добычею волка. (…). Не время ли мыслить основательнее, поступать степеннее? (…). Попросите на сие ответа у вашего рассудка, у вашей совести, у вашего благочестивого чувства и последуйте, уже не совету постороннего наставника, но совету вашего рассудка, вашей совести, вашего благочестивого чувства» «…Для успеха в духовном послушании, поколику можешь, поколику внутренно чувствуешь особенную нужду, избери себе особеннаго наставника, сведущаго и опытнаго в сей науке, благословеннаго на сие служение, котораго слово сильно жизнию, светло молитвою, охранено от заблуждения смирением. Покори ему свою волю ради Бога: и воля Бога небеснаго сойдет к тебе на землю, и твое простое земное послушание будет достигать до неба, по реченному к истинным и законным наставникам от Дающаго пастырей и учителей: «слушаяй вас, Мене слушает» (Лк.10:16)»  (Слово в день Благовещения Пресвятыя Богородицы, 1842 / Слова и речи, 169).

⁴³ Слова и речи, 292.

⁴⁴ Слова и речи, 20.

⁴⁵ «Религия и святыня ей дарованы Богом человеку для глубокого действия на душу и сердце, а не для поверхностных зрелищных впечатлений, которых действие не глубоко и не прочно» (Доп.52).

⁴⁶ Доп.52; 3,255.

⁴⁷ 4,560.

⁴⁸ 4,560.

⁴⁹ 4,560.

⁵⁰

⁵¹ См. Фудель С. И. Былое и думы. Воспоминания. С…